В 1848 году по проекту архитектора Мейера здание Главного удельного училища и красносельского удельного госпиталя приспособили для квартир в лагерное время[58]. В связи с этим возникла необходимость в постройке новой удельной больницы, которую предполагалось расположить на пересечении улиц Дворцовой и Никольской (ныне существует, ул. Лермонтова, 30). Проект больницы, составленный Мейером, был утвержден 13 июня 1848 года[59].. Одноэтажное деревянное Т-образное в плане здание со службами из бревен «в лапу» обшили «в рустик» строгаными досками. Карнизы, пилястры, парапет, пояски и продушины выполнялись «столярной работой». Здание окрасили под серую известь, окна и двери — белилами. В связи с болезнью Мейера перечисленные работы выполнял архитектор Г. Камуцци (за исключением фундаментов). Постройку закончили к октябрю 1849 года. Ее освидетельствование провел архитектор Н. Бснуа и счел, что «здание построено хорошо, прочно, красиво и согласно с планом»[60]. Главный фасад больницы имел 3—11—3 осей[61]. Центральный вход выделялся четырехколонным портиком. Боковые ризалиты на три оси были обработаны пилястрами на углах и завершались треугольными фронтонами. В настоящее время портик в здании отсутствует, вместо него центральные четыре оси выделены лопатками. Наряду с заботами о медицинском обслуживании жителей и гостей, приезжающих в летнее время в Красное Село, императорская фамилия стремилась, чтобы у военных чинов были светские развлечения в свободное от служебных обязанностей время. В связи с этим полковнику Н. Синельникову поручили наблюдение за устройством театра. Составление проекта взял на себя безвозмездно губернский инженер-архитектор Сычев[62]. Для летнего театра определили место на правой стороне нового шоссе, ведущего из Красного Села мимо бумажной фабрики к селению фабрикантов, в низине Безымянного озера[63]. 13 декабря 1850 года император, «изъявив Высочайшее соизволение на постройку в Красном Селе летнего деревянного театра... изволил из двух составленных архитектором Сычевым фасадов утвердить упрощенный. Что же касается до плана театра, то по изъявленному Государем наследником цесаревичем желанию таковой переделан архитектором Театральной Дирекции Кавосом» [52]. А. Кавосу было предложено не увеличивать пропорции «противу плана архитектора Сычева, при сем препровождаемого, но с исправлением необходимых надобностей для театральных представлений и убавкою сцены, если пространство оной велико, а также чтобы было видно из всех мест» [65]. Благодаря тому что в строительстве принимали участие военные, театр построили всего за полгода - к 1 июля 1851 года. Если внешний облик театра, прямоугольного в плане, отличался простотой, то внутренняя отделка была эффектна и красива[66]. В зале, кроме партера, устроили бенуар и еще один ярус лож. Стены зала покрывали обои под мрамор, служащие удачным фоном для золотых украшений с элементами военной арматуры на барьерах лож. Убранство дополняла люстра в виде парящего орла, держащего венок. На занавесе был изображен красносельский лагерь. В 1860 году в театре произвели ряд исправлений, а в 1868 году по ходатайству великого князя Николая Николаевича старшего построили новый театр. Газета «Голос» за 1868 год характеризовала новую постройку, как первую архитектурную попытку «устроить театр в русском стиле»[67]. Окончательной отработкой проекта театра занимались инженер- полковник Бенземан и его помощник Еньский. Здание имело 8 саженей в высоту, 25 саженей в длину и 15 саженей в ширину. В зрительном зале устроили партер и три яруса. Внутреннюю отделку производили по рисункам архитектора Харламова. Просторное фойе при бельэтаже вело на обширную террасу, расположенную над главным подъездом здания. Две боковые царские ложи имели форму изб с коньками и орнаментом с характерными мотивами народного зодчества. Так же были орнаментованы барьеры лож, окна снаружи здания. Строго соблюдался типичный характер украшений: лошадь с поводырем, павлин, орел с распростертыми крыльями. На плафоне изображались фигуры русских крестьянок в одежде разных губерний. В 1904 году театр подвергся капитальной перестройке[68]. Работами руководил академик архитектуры А. Гоген. В зрительном зале сделали новый плафон. Художественные работы выполнял Гуджиери. Почти за полвека при театре, который не сохранился, сформировался большой парк.Из построек середины XIX века следует выделить деревянную гауптвахту[69]. На фасаде двухэтажного здания на пять осей указана дата — 1851 год. Окна обработаны рустом, фронтон имеет фигурную форму. Гауптвахта сохранилась без изменений и зафиксирована на фотографии конца XIX — начала XX века[70]. Красное Село находилось в 25,5 верстах к юго-востоку от Санкт-Петербурга. Поэтому для быстрого и удобного сообщения со столицей большое внимание уделили постройке железной дороги. Эта дорога при помощи командированных нижних чинов гвардии (по 180 человек с полка) была начата летом 1858 года от Лигово. На следующий год по ней открыли движение[71]. Вокзал, возведённый в готических формах по проекту Н. Л. Бенуа, стал воплощением романтических исканий архитектора, впервые на шедших отражение в здании вокзала в Петергофе[72]. Рядом с каменным зданием вокзала находилась деревянная станция в «русском стиле», предназначенная для приезда императора (автор неизвестен). Деревянные здания военного госпиталя со службами, находящиеся к югу за Госпитальной улицей, были построены к 1832 году. На найденном чертеже генерального плана, датируемом 1864 годом, изображены на этом месте два больничных корпуса для пяти офицеров и 120 нижних чинов, флигель для семей чиновников, флигель для аптеки и кухни, часовня, цейхгауз[73]. В статье Е. С. Каменского «Красное Село» есть указание, что военный госпиталь был построен в 1865 году[74]. Ныне часть зданий госпиталя, обозначенных на генплане, сохранилась (ул. Восстановления, 13). В них размещается профилакторий. Главный фасад сохранившегося лечебного корпуса имеет 12 осей. Стены акцентированы пилястрами в простенках между окнами, которые оформлены наличниками. К сожалению, к нему пристроено современное кирпичное здание. В 1866 году на Михайловской улице недалеко от ската с возвышенности возвели еще один деревянный дворец императора[75]. . На протяжении XIX века практиковалось в основном деревянное строительство, которое велось по регламентированным планам и носило регулярный характер с учетом своеобразных природных особенностей. Потребности дачной жизни диктовали необходимость малоэтажной застройки, скромной по размерам и отделке. Центральная улица — Санкт-Петербургская — сохранила свое значение символа централизованной власти. Патриархальный уклад, развитие промыслов, садоводства и огородничества отразились на сочетании черт «фасадной» застройки, имевшей определенные интервалы, с усадебной застройкой. Город как бы растворялся в окружающей природе, сочетая единство и монотонность облика, гармоничность и статичность, симметрию и чисто формальные приемы. К 1914 году местное население Красного Села без фабрикантской слободы насчитывало приблизительно 3500 человек. Крестьяне села были довольно зажиточны. Годовой бюджет семьи колебался от 400 до 500 рублей. По сумме оборота в Царскосельском уезде Красное Село занимало второе место после Гатчины. Земледелие являлось не главным занятием крестьян, а лишь подсобным. Главными источниками дохода служили различного рода промыслы, огородничество, садоводство. «Красное Село выделяется еще значительным количеством своих… мельниц. Последние находятся в постоянном действии, заботясь о провианте для гигантского желудка. Мельницы раскинуты по разным местам города и лагеря и выстроены по разным системам: есть громадная паровая мельница, есть водяная не меньших размеров и несколько каменных ветряных, живо напоминающих своими красными верхушками и работающими крыльями германские города с их непременными въездными аллеями, шлагбаумами, отличным шоссе и распронепременными ветряками. Вблизи города пасутся на просторе огромные стада черкасской породы. Это будущие солдатские щи и офицерские котлеты, ростбифы и бифштексы»[76]. В связи с этим обращает на себя внимание постройка бойни для скота, например, в Братошинской слободе между вокзалом и бывшей фаянсовой фабрикой (ныне не сохранились) [77]. Летом жители села сдавали дома под дачи. С учетом стоянки войск население увеличивалось более чем на 10 000 человек. А. П. Верландер дал красочное описание местных условий жизни: «Летом — это бойкие, оживленные, густо населенные пункты; зимою же «Красное», со всеми его дворцами и военными управлениями,— не лучше большой деревни на глухом тракте... Исключительная особенность здешней общественной жизни: на всем необъятном протяжении матушки-России нет, без сомнения, другой местности, которая стояла бы в такой сильной зависимости от прихода или ухода войск, как Красное или Дудергоф. Пришли войска — момент общего возрождения для быстрого и пышного расцвета; ушли — жизнь прячется в могилу»[78]. Сохранившиеся до настоящего времени деревянные и каменные строения военных лагерей являются уникальными образцами казарменного строительства XIX — начала XX века не только Красного Села, но и всей России. С развитием поселения потребность в зданиях общественного назначения возрастала. В 1891 году по проекту архитектора В. Косякова южнее Госпитальной улицы на возвышенном месте возвели деревянную церковь святого Александра Невского (ныне ул. Щуппа, 10)[79]. Построенная в «русском стиле», она отличается живописной компоновкой объемов и сдержанной декоративной резьбой. В начале века вблизи от писчебумажной фабрики наследников К. П. Печаткина возник фабричный поселок. Пять сохранившихся деревянных двухэтажных строений и одно каменное здание бани позволяют судить о его своеобразии. На закладной табличке, обнаруженной во время ремонта одного из домов, были указаны дата — 1905 год — и автор — инженер-технолог М. П. Горбунов, что подтвердилось и архивными изысканиями. Деревянные дома имеют скромную декоративную отделку. Но особенно эффектно оформлены школа (дом № 7) и дом № 2 — с резными кронштейнами и орнаментом. Из построек в стиле модерн следует выделить кирпичное двухэтажное здание пожарной части, построенной на месте деревянной по Высоцкой улице (ныне ул. Юных пионеров, 7). Здание имеет 10 осей. Три въезда для машин и окна выделяются фигурным обрамлением в кирпиче. Обращает на себя внимание также двухэтажный жилой дом на Санкт-Петербургской улице (ныне пр. Ленина, 93). Дом имеет четыре оси и выделяется эркером со шлемовидным завершением. 80 Найденный чертеж[80] погреба, датированный 1901 годом и подписанный архитектором В. Николя, позволяет идентифицировать его с погребом, сохранившимся в натуре рядом с домом по пр. Ленина, 83. Он решен в двух уровнях, имеет куполообразное завершение. Немногочисленные сохранившиеся образцы архитектуры модерна масштабны и потому удачно вписались в «дачно-сельскую» структуру Красного Села, обозначив новые веяния начала XX века. Это явилось также отражением значимости Красного Села, его постепенного перехода от поселения к статусу города, испытывающего на себе все большее влияние Санкт-Петербурга. Примечания
[1]. Шведские планы и карты XVII века впервые введены в научный оборот С. Б. Горбатенко в исторической справке «Дудергоф» (СПб., 1992). Совмещение планов ХУП и XIX веков сделано С. Б. Горбатенко и Л. JI. Рейманом. [2] М. И. Пыляев. Забытое прошлое окрестностей Петербурга.— СПб., 1889, с. 430. [3] РГИА, ф. 1288. оп. 5, д. 196, л. 15. [4] РГИА, ф. 467, оп. 2, д. 58а, л. 31—31об. [5] РГИА, ф. 468. оп. 36. д. 5, л. 4. [6] Там же. л. 6. [7] РГИЛ, ф. 466, оп. 36/1629, д. 78, л. 33. [8] Сообщения кабинета теории и истории архитектуры Академии архитектуры СССР.— М„ 1940, с. 33. [9] РГИА, ф. 467, oп. 2. д. 100, л. 85. [10] РГИА, ф. 485. oп. 3. д. 119. [11] РГИА, ф. 515. oп. 71. д. 1896. [12] РГИА, ф. 796, oп. 14, д. 85, л. 8. [13] Там же, л. 8, 12. [14] См. примеч. 2. [15] РГИА, ф. 468, oп. 43, д. 852, л. 1 — 5. [16] Там же, л. 1. [17] РГИА, ф. 515, oп. 71, д. 1762. [18] Там же. [19] Там же, д. 1761. [20] РГИА, ф. 519, oп. 1, д. 1063, л. 3. [21] РГИА, ф. 515. on. 7, д. 250, л. 13; ф. 515, on. 1, д. 31. л. 36. [22] Там же, oп. 1, д. 33, л. 17, 18. [23] Там же, д. 1051, л. 1. [24] Там же, л. 2—2об. [25] Там же. д. 953, л. 25—25об, 27. [26] Там же. oп. 71, д. 49. [27] Там же, д. 51. [28] Там же, д. 66. [29] Там же, д. 61. [30] Там же, оп. 22, д. 58. [31] Там же, оп. 7. д. 1069, л. 18. [32] Там же, oп. 1, д. 36, л. 145. [33] Там же, л. 134об, 135, 141. [34] Там же, оп. 71, д. 46, 47. [35] Там же, оп. 7, д. 1069, л. 304. [36] Там же, д. 1051, л. 16—17; оп. 71, д. 221. [37] Там же, оп. 7, д. 1355, л. боб. [38] Там же, д. 1354, л. 86. [39] Там же, д. 1052, л. 85—86боб. [40] Там же, оп. 71, д. 231. [41] Там же, oп. 7, д. 1354, л. 101. [42] Там же, д. 1051, л. 360. [43] Там же, д. 1052. л. 3—36. [44] Там же, оп. 8, д. 29, л. 4—4об, 238—241. [45] Там же, оп. 7, д. 63. [46] Там же, оп. 71, д. 37, 178, 1582. [47] Там же, оп. 8. д. 78, л. 31, 26, 324; оп. 71, д. 226, 227, 228; оп. 71, д. 1894. [48] Там же, oп. 8, д. 78, л. 243—244об. [49] Там же, оп. 71, д, 4113; оп. 16, д. 367, л. 31-33, л. 3-5, 7. [50] Там же, оп. 66, д. 327, л. 54—54об, 55. [51] Там же, оп. 16, д. 887, л. 96—97. [52] Там же, л. 304об. [53] Там же, оп. 15, д. 864, л. 1о6-Зд, 15. [54] Там же, л. 180. [55] Там же, л. 2а—3г. [56] Там же, оп.8, д. 510, л 1, 2, 4об, 5-6; д. 372. [57] Там же, л. 42. [58] Там же, оп. 71, д. 267, 261. [59] Там же, оп. 7, д. 2205, л. 133-135, 200, 202; оп. 71, д. 2. [60] Там же, оп. 7, д. 2205, л. 241об. [61] Там же, д. 2205. [62] РГИА, ф. 472, oп. 16, д 131, л. 1, 2. [63] РГИА, ф. 515, oп. 10, д. 2775, л. 1 —1об. [64] РГИА. ф. 472, оп. 17, д. 131, л. 11об. [65] Там же, л. 6—6об. [66] См. примеч. 2. Цит. с. 432. [67] Голос.— 1868.— № 178.— 29 июня.— С. 4. [68] Новое время.— 1904.— № 10152.— 7 июня.— С. 4. [69] РГИА, ф. 515, оп. 93, д. 363. [70] ЦГАКФД, Б. 1421. [71] Л. П. Верландер. По Балтийской дороге.— СПб., 1883, с. 153. [72] Е. А. Борисова. Русская архитектура второй половины XIX века.— М., 1979. с. 297. [73] РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 122. [74] Исторический вестник.— 1913.— Т. 133.— № 8.— С. 655. [75] Там же, с. 660. [76] Новороссийский телеграф.— 1880.— № 1654.— 15 авг.— С. 1. [77] В совершенстве одного из комплексов зданий бойни, местонахождение которых не установлено, можно убедиться, ознакомившись с альбомом фотографий «Красносельские бойни» (б/д), хранящимся в отделе эстампа РНБ. [78] См. прилож. 71. Цит. с. 154. [79] Прибавление к церковным ведомостям.— 1891.— № 24.— С. 781—782. [80] РГИА, ф. 515, оп. 93. д. 357.
Источник: Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга. - Спб.: Политехника, 1994, с. 164-181
